2016-й стал знаковым для украинской экономики. За час пришлось совершить то, что не удавалось за 25 лет независимости: соскочить с топливной иглы России. Однако энергетические вызовы остаются.
В них ЭП рассказал эксперт по вопросам энергетики Михаил Гончар. (Укр.)
2016-й стал знаковым для украинской экономики. За год пришлось осуществить то, что не удавалось за 25 лет независимости: соскочить с топливной иглы России.
Фактически же Украина избавилась от импорта газа из России, но не российского газа. Поступает он теперь с территории ЕС.
Однако, наибольшее беспокойство сейчас вызывает слабый прогресс институциональных изменений и общего перехода к энергоэффективной экономике. Что Украине удалось в 2016, что ждет в 2017, как олигархи продолжают влиять на сектор, почему система реверса из ЕС не слишком надежная, и как избежать рисков.
ЭП подводит итоги года вместе с экспертом по вопросам энергетики, президент Центра глобалистики "Стратегия ХХІ" Михаилом Гончаром.
Вызовы в энергетике в 2016 году. Как мы справились
"Наиболее заметный успех — в уменьшении газовой зависимости, которая традиционно была ахиллесовой пятой не только украинской экономики, но и политики. Впервые получили нулевой импорт российского газа.
Кроме того, произошло сокращение общего уровня потребления газа, тоже до беспрецедентного объема. Если в 1990-х годах объем ежегодного потребления голубого топлива составлял около 80 млрд куб м, внутри 2000-х — 60 млрд куб м, то в 2016 году, по моему мнению, составит около 30 млрд куб м. (по данным "Укртрансгаза", в 2016 году потребление газа Украиной сократилось лишь на 4% и составил 30,3 млрд кубометров, ЭП).
При отсутствии импорта из России это серьезный прогресс. Весь газ мы импортируем из европейский направлений. Объем импорта будет на уровне 11 млрд куб м (Украина в 2016 году сократила импорт природного газа на 32,7% по сравнению с 2015 годом — до 11,78 млрд кубометров, ЭП), это тоже беспрецедентный показатель".
"Также мы решили проблему обеспечения атомных станций топливом. В последние годы его импорт из альтернативного источника, компании Westinghouse, составлял 6-7% в стоимостном выражении от общего объема, а в 2016 году — около трети. Это означает, что в 2017 году мы можем выйти на паритет с российской компанией "ТВЭЛ" по объемам импорта.
Так мы обезопасим себя, ведь наша электроэнергетика вытягивается ядерной генерацией. В 2015 году доля АЭС в общем объеме производства электроэнергии составила 55,8%. В 2016 году будет не меньше, возможно, даже 60%".
"Другим вызовом были и будут кибератаки на наши энергосети. Мы помним события годичной давности, 23 декабря 2015 года, когда объединенная энергосистема Украины стала объектом массированной кибератаки, которая, к счастью, не удалась. Отключения электроэнергии были массовыми в трех западно-украинских облэнерго. Ситуация недавно повторилась в Киеве и области"
Что вызывает беспокойство
"2016 год мы прошли достаточно успешно. Правда, вызывает беспокойство слабый прогресс институциональных изменений и общего перехода к энергоэффективной экономике. Однако этот вопрос касается не только энергетики, а всей общественности экономических реформ".
"Нужно создать соответствующую систему стимулов для населения. Пока мы наблюдаем захват правительства субсидіюванням потребителей. Без проведения монетизации субсидий положительных последствий не будет".
"Минусом последних трех лет стало и то, что мы не рассмотрели новую энергетическую стратегию. Есть готовый вариант, синтез наработок предыдущих лет. Однако промедление, смена правительства, поэтому стратегию не приняли".
"На этом фоне наблюдаем еще один фундаментальный вызов, который власть не берет во внимание: происходит фрагментация энергетического сектора. Мы привыкли употреблять аббревиатуру ТЭК, топливно-энергетический комплекс, который сейчас растягивается на куски разными олигархическими империями. Этот процесс начался еще в середине 2000-х и при Януковиче получил зеленый свет. Сейчас красный свет этой фрагментации власть не включила. Сейчас нет олигарха, который не хотел бы в свою империю втянуть кусочек ТЭК.
Это приводит к хаотичному развитию энергетики, где каждый реализует свою стратегию независимо от других стратегий и национальных интересов.
Скажем, для кого-то базовым будет угольный сценарий. Он проблемный, потому антрацитові марки угля находятся на оккупированной территории и это создает новую зависимость для Украины — угольную. Также это противоречит фундаментальному развития, потому что речь идет об ограничении вредных выбросов".
"Наблюдаем также попытки "приватизации" национального регулятора. Хотя был принят соответствующий закон, де-факто олигархические группы, что являются фаворитами новой клептократии, пытаются поставить его себе на службу. Отсюда бездумное штампование новых тарифов.
Например, МВФ не требовал стопроцентного паритета цены согласно стоимости импортируемого газа, речь шла о 75% паритета. Правительство же повысил тарифы до 100% паритета. В итоге, потребители получили квитанции с заоблачными цифрами в условиях нищеты и социальной напряженности. Регулятор пошел навстречу монополистам.
Это освещает следующую проблему: нехватка эффективной работы антимонопольного ведомства, которое "не видит", где у нас сложились монополии. Кое-где даже пытается показать, что де-юре их там нет. Даже когда всем понятно, что 70% генерирующих мощностей тепловой энергетики находится в одних руках, и это ситуация опасной концентрации, Антимонопольный комитет никаких проблем не видит".
Об энергетической дипломатии, которой нет
"Когда нет консолидированной позиции, имеем разновекторное движение. Тогда и возникают ситуации, когда "Нафтогаз", например, решает проблему обеспечения запасов газа на зиму, исходя из своих корпоративных видений, а тепловики (ТЭС, для которых основное топливо — уголь) — из своих.
Как следствие, не созданы дополнительные запасы газа на случай прерывания поставки антрацитовых марок угля с оккупированных территорий и невозможности импорта газа по реверсу. Компенсировать провал генерации будет сложно.
Компания ДТЭК, например, застраховалась, подписав импортный контракт на ввоз южноафриканского угля и угля из Польши. Выглядит вроде хорошо, но отсутствие координации на государственном уровне приводит к тому, что каждый пытается действовать сам по себе".
"Как с точки зрения внутренней энергетической политики, так и с точки зрения внешней энергетической политики должен быть координатор. Министерство энергетики не может им быть, потому что "Нафтогаз", например, находится в ведении Минэкономики.
Последнее тоже не может стать регулятором, ибо не отвечает за энергетический сектор. Нужно назначить или профильного вице-премьера, или специального уполномоченного на уровне правительства, который будет координировать деятельность всех министерств и ведомств, которые имеют отношение к энергетическому сектору".
"У нас есть энергетика и дипломатия, но нет энергетической дипломатии. Ее и не может быть, поскольку нет консолидированной позиции. Через это не произошло радикального снижения рентной ставки на добычу газа. Импорта газа из России мы избавились и теперь получаем его от ЕС".
Почему система реверса газа из ЕС недостаточно надежна для Украины
"То, что мы называем Евросоюзом — довольно аморфное понятие. Там около десяти стран занимают пророссийскую позицию, что содержит риски для нас".
"Эта система может быть надежной с технической точки зрения, однако был пример Венгрии. Поставки из этой страны прерывались несколько раз без видимых на то причин, хотя формально это объяснялось необходимостью выполнения каких-то технических работ. Здесь мы не можем быть застрахованы от неожиданностей.
Если параллельно работать над энергосбережением и наращиванием собственной добычи газа, то импорт нам вообще не нужен. Мы потребляем голубого топлива вдвое больше, чем Польша, которая имеет в пять раз больший ВВП. При этом структуры экономики Украины и Польши похожи.
Тем более, если мы снизили потребление газа до 30 млрд куб м, есть еще небольшой запас снижения — 3-4 млрд куб м. Уже есть программа, которая позволит в течение ближайших трех лет поднять добычу газа с 20 млрд куб м до 25-26 млрд куб м. Она реалистична, если снизить дикие ставки рентной платы. Если параллельно работать над энергосбережением и наращиванием собственной добычи газа, то импорт нам вообще не нужен".
О давлении Москвы
"Россия действует достаточно последовательно, но нельзя это рассматривать так, как подают украинские СМИ. Россия не строит "Северный поток-2" или "Турецкий поток". В начале 2010-х годов Россия подавала как свершившийся факт то, что с декабря 2015 года заработает "Южный поток". То есть он уже должен был бы работать целый год.
Аналогичная ситуация с "Турецким потоком". Россия подает это так, будто уже сегодня-завтра российский газ подойдет к турецкому берегу, переправившись в обход Украины. На самом же деле даже Госдума еще не ратифицировала соглашение, подписанное во время визита Путина. Турецкий парламент ее ратифицировал.
Вместе с тем Турция понимает, что мир клином на российском газе не сошелся. У них есть проект TANAP, который планирует вывести азербайджанский газ, а в перспективе и туркменский, через Южный Кавказ в Турцию и Европу. Они также ведут свою игру, пытаясь стать южным газовым перекрестком для Евросоюза, когда весь газ из Ирана, Египта, Азербайджана, Туркменистана и России пройдет в Европу через Турцию.
Они конкурируют с нами, а россияне тем пользуются. Однако среди российских экспертов существует мнение, что "Газпрому" не стоит тесно связываться с Турцией, ведь ее поведение будет еще более проблемной, чем поведение Украины.
Кроме того, турецкая сторона не получила от российской детализированной карты прохождения газопровода по суше, где потребуются сложные процедуры согласования. На менеджерском уровне "Газпрома" признается, что никакой "Турецкий поток" в 2019 году не появится. Однако в свойственной для России манере "Газпром" оказывает политико-психологическое давление".
Как этому противодействовать
Поделиться новостью в социальных сетях
Еще похожие новости
| 
