 Созданный 25 лет назад концерн "Газпром" мог бы стать символом рыночной трансформации и европейского выбора России, но Владимир Путин навязал ему иную роль, сожалеет Андрей Гурков
В сегодняшней Европе найдется немало людей, которые назовут "Газпром" политическим инструментом Кремля или даже "газовым оружием" Путина. И они, увы, правы. Констатирую это с огромным и абсолютно искренним сожалением как журналист, на протяжении четверти века наблюдающий за развитием этой компании и множество раз освещавший ее работу на европейском и особенно немецком рынке.
Поверьте, я с превеликим удовольствием написал бы к нынешнему юбилею "Газпрома", что эта компания стала символом успешной рыночной трансформации российской экономики и своим бизнесом, как никто другой, олицетворяет европейский выбор России. Это не так, но в том-то и дело, что так могло бы быть!
Многообещающее начало при Викторе Черномырдине
Ведь начиналось все многообещающе. Превращение Министерства газовой промышленности СССР в государственный концерн стало одним из знаковых поворотов на пути от плановой экономики к рыночной, обеспечение бесперебойных поставок газа в Европу в условиях распада Советского Союза доказало управленческое мастерство команды, сформированной Виктором Черномырдиным - министром, ставшим топ-менеджером.
Способность извлекать выгоду из капиталистической конкуренции эта команда продемонстрировала в 1990 году незадолго до воссоединения Германии. "Газпром" тогда оперативно договорился о сотрудничестве с немецким химическим концерном BASF и его нефтегазовой дочкой Wintershall и тем самым сломал монополию компании Ruhrgas на закупки сибирского газа для ФРГ.
Все это происходило до того, как 25 лет назад, 17 февраля 1993 года, по указанию президента РФ Бориса Ельцина государственный концерн "Газпром" был преобразован в акционерное общество. Но именно в те годы на полтора ближайших десятилетия был заложен вектор развития набирающего силу гиганта в сторону нормального коммерческого сотрудничества с европейскими партнерами.
Не будем идеализировать деятельность "Газпрома" в 1990-е годы, в частности, в Восточной Европе, где компания, конечно же, беззастенчиво пользовалась унаследованным от СССР монопольным положением. Но в общем и целом она продолжала грамотно осуществлять рыночную экспансию. Особенно наглядно это проявлялось на германском направлении.
Германия как цель и плацдарм рыночной экспансии
Еще в 1993 году "Газпром" на правах младшего партнера создал с Wintershall совместное газоторговое предприятие Wingas - и тем самым впервые получил на своем крупнейшем европейском экспортном рынке, в Германии, прямой выход на конечных потребителей. В последующие годы это СП прокладывало в ФРГ трубопроводы, обеспечило себе выход на рынок Великобритании, соорудило крупнейшее в Западной Европе подземное хранилище газа в немецком Редене, построило другие ПХГ, наладило продажи в целый ряд стран ЕС. Сегодня Wingas - стопроцентная дочка "Газпрома".
В 2003 году "Газпром" в условиях постепенного истощения наиболее доступных газоносных слоев Уренгойского месторождения совершил другой дальновидный и прагматичный ход: чтобы привлечь новейшие технологии, пригласил Wintershall поучаствовать в освоении особо глубоких ачимовских отложений. Так возникло совместное предприятие "Ачимгаз", в котором сегодня россияне и немцы совместно добывают газ для всей Европы.
"Северный поток": новый уровень взаимодействия и доверия
А весной 2005 года "Газпром" и BASF объявили на Ганноверской промышленной ярмарке о проекте, получившем в последствии название "Северный поток". Я был на той пресс-конференции и прекрасно помню, что наибольшее впечатление на меня произвел не только и даже не столько сам план совместно проложить по дну Балтики мощный трубопровод из России в Германию и тем самым создать третий коридор поставок российского газа в Европу в дополнение к двум действующим через Украину и Беларусь.
Меня особо впечатлил сопровождавший этот проект крупномасштабный обмен активами вдоль всей цепочки от добычи до конечного потребителя, о котором договорились тогда "Газпромом", BASF и тут же присоединившаяся к ним немецкая компания E.on (купившая к тому времени Ruhrgas). Немцы, к примеру, получили крупные доли в сибирском Южно-Русском месторождении, а газпромовцы расширили свое присутствие в Европе, увеличив, в частности, долю в Wingas.
Это был качественно новый уровень взаимодействия и, подчеркну, доверия между большим бизнесом России и Германии! И хотя подписывалось соглашение в присутствии президента Владимира Путина и канцлера Герхарда Шрёдера (Gerhard Schröder), тогда еще не было ощущения, что "Газпром" является инструментом Кремля и уж тем более слепым исполнителем его воли. Но не прошло и года после этого звездного часа компании и председателя ее правления Алексея Миллера, как такое ощущение стало возникать. Это произошло 1 января 2006 года.
Неизгладимая вина Алексея Миллера
В тот роковой для нынешнего юбиляра день "Газпром" впервые перекрыл поставки газа в Украину, что отразилось и на транзите в Европу. Так преуспевающее коммерческое предприятие практически в одночасье резко изменило вектор своего развития и стало стремительно превращаться в политический и пропагандистский инструмент в руках российского президента, вознамерившегося во что бы то ни стало отомстить Украине за "оранжевую революцию".
Мне кажется, многие россияне не осознают, какое большое значение на Западе при оценке рисков придают прецедентам. Сколько раз до этого демонстративного отключения газа я слышал на всевозможных деловых форумах в Германии уважительнейшие высказывания немецких бизнесменов про то, что российская сторона никогда, ни при каких обстоятельствах не допускала перебоев в поставках газа.
Это был неоценимый репутационный капитал, который российские газовики, трудясь чаще всего в тяжелейших климатических условиях, накапливали десятилетиями. Ради сохранения этого капитала "Газпром", Москва, Кремль должны были во что бы то ни стало найти какое-то решение в споре с Украиной, каким бы трудным партнером по переговорам она ни была.
Однако Владимир Путин захотел продемонстрировать силу и пожертвовал добрым именем "Газпрома". Неизгладимая вина Алексея Миллера перед возглавляемой им компанией состоит в том, что он это не просто допустил, а еще всячески поддерживал, глядя в телекамеры. Причем дважды! Ведь в январе 2009 года Россия вновь перекрыла газ на границе с Украиной, на сей раз надолго, и в ту холодную зиму целый ряд стран ЕС, прежде всего восточноевропейских, действительно начали мерзнуть.
Самая фатальная ошибка за 25 лет
То, второе, отключение было самой фатальной ошибкой в четвертьвековой истории "Газпрома". Его нынешний плохой имидж в Европе, который никаким дорогостоящим спонсорством европейского футбола уже не исправишь, - оттуда. И ненавистный газпромовцам Третий энергопакет Евросоюза с его жесткими антимонопольными требованиями - тоже. И форсированное создание в ЕС Энергетического союза с механизмами взаимопомощи на случай перебоев. И постоянные требования снизить зависимость от российского газа. И упорное сопротивление строительству "Северного потока-2".
Немало людей в сегодняшней Европе не верят, что этот газопровод - чисто коммерческий проект. Слишком уж велика готовность российской компании тратить любые деньги (ведь параллельно строится еще и "Турецкий поток") в угоду путинской идеи фикс подмять Украину, лишив ее газового транзита.
В общем, грустный итог 25 лет: "Газпром" у многих в Евросоюзе вызывает недоверие и даже откровенную неприязнь. Лично мне за юбиляра обидно. Компания, у которой в силу сложившейся еще в советское время инфраструктуры прямо-таки на роду было написано содействовать сближению России и Европы, заслуживала иной судьбы.
Поделиться новостью в социальных сетях
Еще похожие новости
| 
